Гавань разбитых ракушек - Страница 65

— Меня просили передать тебе, что твой Ориша очень ослаб.

— Кто ослаб?

— Дух, который тебя охраняет. Он всегда с тобой. Последователи йорубы верят, что у каждого из нас есть свой Ориша. Тот старик, который угощал тебя чаем, сказал, что твой Ориша ослаб, потому что ты не обращаешь на него внимания. Но у него большой потенциал, и если ты дашь выход своим эмоциям и освободишь тело от негатива, ты сможешь услышать совсем другую музыку, и твой Ориша окрепнет.

— Как же мне укрепить Оришу?

— Поменьше говори, побольше слушай себя. Тогда и узнаешь ответ. В танце тоже можно многое познать. Только не танцуй подле барабанов, ты слишком слаба для этой энергии, не выдержишь. Не бойся танца, речная богиня Ошун оберегает женщин, она сильна. Мне сказали, что ты под ее защитой.

Ольга ничего не поняла, но больше ей никто не собирался объяснять. Барабаны зазвучали вновь, ритм нарастал. Завораживающая барабанная музыка вливалась в нее капля за каплей, охватывая все тело. Особенность танца заключалась в его полицентричности — тело, руки, ноги и голова двигались не в едином ритме, а в разных, диссонанс, возникающий при этом, кружил голову и обдавал огнем внутренности. Люди, объекты вокруг постепенно теряли свои очертания, расплывались, сливались в единую разноцветную ленту, обволакивающую ее вокруг непроницаемой стеной. В какое-то мгновение ей стало казаться, что перед глазами вспыхнул нестерпимо яркий свет, и она закричала.

Очнулась на полу в своей комнате. Рядом сидела Лара.

— Что произошло? — спросила она тихо. Сипло прокашлялась и села.

— Мне позвонил Онсумана. Попросил отвезти тебя домой, чтобы ты выспалась. Зачем ты туда пошла одна?

— Я часто туда хожу. Я хочу научиться танцевать.

— Ты не понимаешь, во что ввязываешься?

— Нет. Во что?

— Это ведь не просто танцы. Если не умеешь контролировать свое тело, впадаешь в транс. Что и случилось. Зачем тебе это надо?

Лара была разгневана. И хотя говорила она тихо, голос ее нервно дрожал, ноздри трепетали.

— Я не собираюсь ввязываться ни в какую религию. Хотя послушать было интересно. Но я не углублялась. Я просто хочу расслабиться и научиться танцевать.

— Можешь хоть раз в жизни послушать меня, мадам начальница? Больше не ходи туда. Ты не выдерживаешь.

— А ты? Ты выдерживаешь? Пойдем тогда со мной! Научи меня!

— Чему? Я не понимаю, чего ты хочешь добиться! Решила, что тебе это заменит психолога?

— А почему ты решила, что мне нужен психолог?

— А разве нет? Ты же вся утонула в своих проблемах — семейных, любовных. Ты только об этом и думаешь. Сегодня ведь психанула из-за того, что нервишки шалят.

— Неправда. Это неправда. Я вся в работе. У меня другая жизнь.

Ольга нервно поправила волосы. Лара, как всегда, бьет наотмашь. Не выбирает слов и выражений.

— Неправда так неправда, — неожиданно быстро согласилась Лара. — Но то, что ты затеяла, опасно. Ты слаба в вопросах африканской религии и магии, тебя могут использовать.

— Тогда пойдем со мной.

— Я тоже не разбираюсь. И не хочу.

— Ну хоть один раз, хорошо? Я просто хочу еще раз поговорить с одним гриотом, я хочу у него кое-что уточнить.

— Надеюсь, не тот полоумный марабу, который шептал мне про болезни?

— Нет, того я больше не видела там.

— Посмотрим.

Лара оставила ее спать одну. Она все еще злилась, Ольга видела это. Почему? Испугалась, что Панову там введут в транс, сведут с ума, а она, как врач, будет отвечать потом? Опять влезла в ее личную жизнь. Ольга тысячу раз пожалела, что рассказала ей об истории матери и о Денисе. Словно дала ей в руки мощное оружие против себя самой. Она не раз задавала себе вопрос — почему она позволяет Ларе так разговаривать с собой? Ведь, в конце концов, Лара ее подчиненная, она может ее уволить, если захочет, может дать плохую характеристику. Должен же быть какой-то барьер, дистанция! Но их не было. И все из-за того, что Панова сама довела ситуацию до такой степени. Она знала, что слабее Лары, знала, что по неизвестной причине психологически зависит от нее, от ее мнения, от их отношений. И винить в этом некого, кроме самой Пановой. Сама приблизилась, сама не оставила барьеров, сама терпит от нее что угодно. Просто ужас какой-то. Что же с ней происходит? Но ведь Лара, с другой стороны, единственный человек здесь, на кого она могла положиться. Странно и непонятно. Взаимоисключающие понятия, взаимоотталкивающие, привязанность — неприязнь, скрытая конкуренция-поддержка. Лара словно постоянно подталкивала ее к яме, давила на психику, указывала на ошибки, но при первых же признаках падения твердой рукой поддерживала ее, вновь ставила на ноги. Она ненавидела Лару. Она без нее уже не могла.

Глава 19

— А знаешь, мне все же любопытно узнать, почему ты ушла от матери. Ну что тебе за дело до незнакомой девочки? Может, она и неплохо устроилась в жизни? Может, ее усыновил кто и она вполне счастливо прожила свою жизнь. Что именно тебя задело?

— Лара, мне странно слышать это от тебя. Ты, как никто другой, должна понять почему.

— Да нет, — пожала Лара плечами. — Я могу понять ту девочку. Но мне интересна твоя позиция.

Они сидели около Ольгиного дома, прислонившись спиной к стене дома. Перед ними на цементной дорожке стояли две открытые банки кока-колы, занявшей достойное место среди национальных африканских напитков.

— У тебя нет ни одной семейной фотографии в доме. Обычно все приезжие первым делом выставляют на видном месте снимки родных и близких. А у тебя — сплошное африканское искусство, словно и нет никаких корней.